В Мосгорсуде возобновляется процесс года — будут рассматриваться апелляции на приговор Михаилу Ефремову. Актер и его защитники просят смягчить наказание до условного. Что изменилось в деле, какие ошибки допустили новые адвокаты, почему Софья не смогла навестить мужа в СИЗО и как проходят будни Михаила Олеговича, — в материале «СтарХита».
Спустя полтора месяца дело Михаила Ефремова снова встает на рельсы. Актер, который все это время находится в следственном изоляторе №5, надеется на смягчение приговора — очевидно, что во многом благодаря «стараниям» своего экс-защитника Эльмана Пашаева он и получил 8 лет колонии общего режима. В своей личной жалобе Михаил Олегович пояснил, что во время суда адвокат оказывал на него сильное давление, убедил в том, что нужно поменять позицию. И, как человек, впервые попавший в подобную ситуацию, Ефремов проявил слабость и поддался, о чем сейчас сожалеет.
Накануне начала слушаний, актера планировала еще раз навестить жена. Но не смогла этого сделать из-за отсутствия справки. «Софья пришла в Пресненский суд за этим документом, но там дело уже отправили в апелляционную инстанцию, — пояснил «СтарХиту» друг семьи Ефремовых Алексей Лобарев. — Но, тем не менее, она передала мужу теплые вещи для прогулок. Настроение у Софьи бодрое, я бы сказал, боевое, есть надежда. Она вышла на работу — несколько дней принимала экзамены в вузе у учеников. Во вторник приедет увидеть и поддержать Михаила в суде».
Процесс решили, несмотря на запрет, открыть для журналистов — с соблюдением социальной дистанции, а также в масках и перчатках, в зале смогут разместиться порядка 45 представителей СМИ. Также будут присутствовать сам осужденный (ходатайствовавший о личном участии в слушаниях), его защита и сторона обвинения. Потерпевших в деле, к слову, все больше: к официальной вдове (скрывшей от суда подачу заявления на развод с Захаровым), брату и двум сыновьям погибшего, возможно, присоединится гражданская жена Ирина Стерхова, а также… компания, чье авто было разбито во время аварии.
Сейчас с Михаилом Олеговичем работает один из лучших специалистов по ДТП — Петр Хархорин, которому помогает менее известный юрист Роман Филиппов. Однако, досудебный контакт с потерпевшими, похоже, они установить не пытались. По крайней мере, представители Стерховой и Захаровых сообщили «СтарХиту», что с ними никто от актера с какими-либо внятными предложениями не связывался, хотя они были открыты к диалогу. Вадим Никулин, адвокат Ирины, пояснил, что пока у его клиентки нет конкретных материальных запросов к Ефремову, однако, став потерпевшей, она будет возражать против смягчения приговора.
«В делах данной категории суды очень прислушиваются к мнению потерпевших, — комментирует «СтарХиту» адвокат Александр Карабанов. — Следовало было не только компенсировать им материальный вред, а общаться, пытаться сделать так, чтобы в суде они сами попросили уменьшить срок. Ко всему прочему, нужно было в принципе требовать отмены приговора и возвращения дела на пересмотр: апеллировать при этом тем, что у Ефремова оказалось нарушено право на защиту. Тактика Пашаева привела к такому печальному результату. Однако, запроса в адвокатскую палату на проведение проверки конкретно по этому факту, от нынешних представителей Михаила не поступило».
То, что происходило на заседаниях в Пресненском суде, Карабанов назвал «издевательством над правосудием и над обычной логикой». Причем совершенно справедливо недоумевали как юристы, так и обычные граждане.
«По данной статье с учетом вынесенного приговора получить условный срок будет практически невозможно, — считает звездный адвокат. — Но его могут снизить на несколько лет, принимая во внимание раскаяние осужденного и новые обстоятельства. Колонию-поселение тоже маловероятно, что дадут, — слишком большой у дела общественный резонанс».
Сам Михаил Олегович, хоть и достаточно робко, но попросил суд об условном сроке. «Я прекрасно понимаю, что мне говорить об условном наказании, вероятно, несерьезно, — написал он в своей апелляции. — Но, тем не менее, прошу мне поверить, что я не опасен для общества. То, что я уже испытал, — для меня урок на всю оставшуюся жизнь. Занимаясь своей профессиональной деятельностью, я бы мог реально помогать потерпевшим материально, а моих малолетних детей могли бы не только воспитывать, но и достойно содержать. Я прошу судебную коллегию при вынесении решения по моему делу учесть те изменения, которые произошли после вынесения приговора. Я с уверенностью могу сказать, что стал другим человеком. Если суд поверит мне, то я никогда более закон не нарушу».
Незадолго до апелляции актер посетил храм при СИЗО, где исповедовался и причастился. «Чтобы это сделать, на утреннем обходе нужно было сообщить надзирателю письменно или устно о своем желании, — пояснил «СтарХиту» правозащитник Алексей Мельников, который периодически навещает актера. — То же самое — если хочешь получить продукты со склада — из тех, что передают близкие. По правилам в камере может храниться не более 50 кг провизии. Настроение и самочувствие у Ефремова нормальные, в свободное время он читает пьесы, которые ему передают друзья, отвечает на письма. Раз в день их с сокамерниками выводят на прогулку. Остальное время проводят в камере площадью 16 кв.м. — по правилам на каждого заключенного должно быть по 4 кв.м. Также ежедневно их обходит врач, правда, не всегда ко всем успевает зайти. Периодически берут анализы, проверяют зрение, раз в полгода делают флюорографию. На здоровье, насколько я знаю, артист не жаловался».
Кстати, интересный факт: слова «жаловаться» или «обижаться» в изоляторе, да и в тюрьме, под негласным запретом, при общении их использовать не принято. «Влияния тюремной культуры на Михаила Олеговича я, понятное дело, не заметил, — улыбается Мельников. — Но, когда человек попадает в СИЗО, определенную информацию он все равно узнает. Его дело мы с ним не обсуждаем, люди нуждаются там в другом общении — послушать новости из мира, поговорить про свои интересы, отвлечься. Я рассказывал ему как-то, к примеру, что сам в детстве играл в театре».
В ближайшее время изоляторы Москвы скорее всего закроют для посещения членами общественно-наблюдательной комиссии из-за пандемии. «Все меры против коронавируса там соблюдаются, заключенные выходят к нам в масках, причем шьют их там в хозотряде, — пояснил Алексей. — Я вообще выступаю за то, чтобы 2/3 находящихся в СИЗО людей отпустили под домашний арест. Ведь суть содержания под стражей в ограничении взаимодействия с внешним миром. Многие сидят там за мелкие кражи и правонарушения за счет государства. Их кормят, поят, плюс содержат сотрудников-надсмотрщиков. Можно надеть на осужденных специальные браслеты и точно так же они будут находиться в четырех стенах за свой счет».
Фото: Киселев Сергей/Агентство «Москва», Instagram.com, пресс-служба Пресненского суда
